Я внимательно вглядывался в чёрное небо святой дхамы, там где тысячи светящихся и застывших хрустальных капель - крупиц славы Бога, проглядывались в глубокой ночи. На её тёмном покрывале блестели красивые осколки, окружавшие желтовато-белый полумесяц. Луна, изящно изогнутая двумя точеными концами вверх подобно прекрасной ладье, грациозно плыла по тёмной глади ночи, напоминающей реку Ямуну. Я созерцал луну, звёзды, ночной небесвод, и казалось будто я видел там всю вселенную...

- А, может, всё наоборот... - вдруг подумалось мне, ...не я смотрел на них, напротив, вся вселенная смотрела на меня и говорила с мной своим вечным языком времени...- Душа вечна..., - вдруг ясно осознал я. Всё существует прямо здесь и сейчас!...Смерти нет, есть вечная жизнь...

Уличные фонари своим тусклым светом освещали главную дорогу Вриндавана. В плоских, металлических, огромного размера карахаях булькало и кипело горячее молоко с запахом душистого кардамона.
- Гхарам дудх, Гхарам дудх, горячее молоко, - зазывали продавцы снующюх между товарными лавками прохожих. Уставшие рикши предлагали прохожим свои услуги местного такси. До позднего вечера всё ещё были слышны не умолкающие бхаджаны и музыка. Ночь грузно наваливалась всей своей мощью на вековую обитель Господа, и всё тише и тише становились звуки песен, музыки, шум проезжающих машин и мотоциклов. Лавки стали неторопливо сворачиваться. Я стоял на крыше дома и повсюду мне были видны купола храмов, со шпилями и чакрами, устремленными ввысь в необъятную глубину вселенской ночи. Далёкий звук колокола, возвещающий о конце последней службы в каком-то храме, прощался с теми, кто пришёл на последний даршан - последнюю храмовую службу. Всё ещё был слышен затихающий лай бродячих собак, далёкие и редкие голоса людей, маленький город засыпал.

- Вриндаван изменился, - заметил я. Сейчас он уже не такой, каким его видели Госвами Вриндавана, великие святые, когда-то восстановившие его духовные места и укрепившие своими бесценными философскими трудами великое учение Бхакти. - Всё так сильно изменилось, похоже что мирской шум и суета проникли даже сюда, а ведь раньше всё было по другому, - с тоской подумал я.

Всё ещё размышляя об этом, на меня незаметно, буквально в какой то миг нахлынули неожиданые переживания и ощущения, так будто голос из сердца говорил, что этой ночью должно произойти что-то особенное и необычное, - то, что снова изменит мою жизнь, дав новый толчок в духовной жизни. Ночь действительно не была похожа на все те, которые я когда-либо до этого видел. Мне захотелось выйти на улицу и немного прогуляться по вечерним улицам Вриндавана.
Было тихо, и людей почти уже не было видно. Лишь изредка одинокий прохожий, бриджаваси - житель Вриндавана, - иногда появлялся и исчезал в его узких и засыпающих переулках. Я шёл к Ямуне мимо старого заброшенного колодца, который от ветхости и усталости будто бы прислонился к стене давно заброшенного храма, с плоскими красно-коричневыми кирпичами. Раствор, скрепляющий кирпичи с течением времени во многих местах осыпался, и почерневшие кирпичи ещё больше подчёркивали его ветхость. Что-то заставило меня замедлить свой шаг, подойти к этому колодцу поближе, и остановиться.

- Вот здесь - подумал я,- когда-то набирали воду, поломники, приходящие сюда за многие тысячи киллометров. Они приходили чтобы обойти Вриндаван в благоприятный для паломничества месяц - Картика.
Я заглянул внутрь колодца и увидел в его глубине уходящую вниз тёмную зияющую пустоту с едва заметными остатками камней, ломанных кирпичей и какого-то мусора.

- Вода ушла, храм разрушился, да, время стирает всё с лица земли, - снова с тоской подумал я. Закрыв глаза, я на мгновение задумался, вспомнил истории про Санатану Госвами и Рупу Госвами, ясно перед собой я увидел картину как они пришли во Вриндаван. Представил как щедрое солнце своим ярким светом заливало всю обитель Господа. Огромные деревья обильно плодоносили и давали прохладную тень всем обитетелям Вриндавана. На зелёных лугах с яркой и сочной травой паслись стада коров и телят, всё утопало в цветах и воздух был наполнен их ароматом.
Река Ямуна, скользившая извивающейся лентой, томно растянулась во всю свою длину, мелодично текла по всему Вриндавану. Она была тогда очень широкой и глубокой. Я почувствовал, что моё дыхание стало постепенно меделенным и тихим, показалось что весь мир замер, затаился. Внезапно подул прохладный и свежий ветер.

Открыв глаза, я не сразу узнал место, которое видел ещё минуту назад, и понял что нахожусь в лесу. Вокруг все утопало в деревьях, можно сказать, что это были уже практически джунгли. Рядом был тот же колодец, и та же стена, которая ещё недавно представляла остатки древнего строения, но по какому-то волшебству в секунду переменившаяся и приобретшая более чёткие и цельные очертания. А в чистой воде колодца плыла все таже прекрасная ладья, окружённая блеком далёких мерцающих звёзд. Рядом стояли стены совершенного нового храма. Высеченные изразцы на его мраморных стенах были красиво и изящно выгравированы. Неподалёку было несколько простых тростниковых хижин.

- Что это? – подумал я. – Может, что-то со зрением? А, может, мне просто померещилось?, -включилась логика ума. Ещё немного постояв в замешательстве, я решил пройтись по дороге вперёд, подумав, что возможно я просто сбился с пути.

Идя по дороге, я вдруг ясно увидел сквозь густоту ветвей и листвы как между ними чётко обозначился силуэт купола огромного храма, простирающегося далеко ввысь чёрного неба. На верхушке которого светился огонь, яркий свет которого можно было отчётливо видеть за десятки километров. Он был подобен маяку, дающему сигнал всем заплутавшим в море кораблям.

- Что это за храм, я никогда не видел такого огромного святилища во Вриндаване?! – задал я самому себе удивлённый вопрос. И вдруг неожиданно я вспомнил, что именно таким высоким был пятьсот лет назад храм Говиндаджи, и что он тянулся на семь огромных этажей в звёздную высь. Но сейчас осталось только два, и даже те оставшиеся, что я лицезрел до этого, говорили о том, каким же колосальным был храм, который построил Рупа Госвами.

- Неужели это он? – всё ещё с сомнением думал я. Если это он, то каким же он был огромным и величественным! – с замиранием сердца и с восхищением сказал я себе. Продолжив свой путь, и ещё до конца не понимая столь необычного измененния местности, идя по дороге, я стал внимательно прислушиватся к окружающим меня звукам. Весь лес жил, атмосфера Вриндавана наполнилась мелодией вечерней раги, которую исполнял невидимый оркестр. Стрекотали сверчки, заливающие своей трелью весь лес, иногда внезапно выкрикивали павлины, а среди деревьев слышалось повизгивание обезьян, спящих на ветвях деревьев, и постоянно ссорящихся из чего-то даже ночью.

Я подходил ещё к одному храму, и, конечно же, я не мог не узнать его. Это был холм, на котором расположился красивейший храм Мадан Мохан, с красными стенами выполненного из красного песчанника с высоким куполом, который завершала огромная золотая чакра. Материал, из которого он был построен был даром, преподнесённым мудрым мусульманским царём Акбаром, посетившим Вриндаван в шестьнадцатом столетии. Акбар славился тем, что он особенно покровительствовал талантливым, мудрым и духовным людям. Высокие ступени вели наверх, как бы милостиво приглашая путника с дороги посетить его. Поднявшись по каменной лестнице, я увидел что храм почти как новый. Не было и следа сколов и трещин, уничтоженныхрисунков и сбитых надписей на стенах, которые были оставлены солдатами Аурунгазеба, разрушавшими храмы Вриндавана через сто лет после того как они были воздвигнуты. Рядом стоял маленький кутир - место для молитвы, там же где и сейчас находится кутир Санатаны Госвами. Подойдя ближе в проёме двери я увидел неяркий свет. Маленький огонёк масляной лампы легко мерцал во тьме, борясь с темнотой ночи. Его победный свет озарял святого человека – садху, склонившигося над пальмовым листом и что-то со всей душой, наполненной счастьем, радостью и глубоким усердием выцарапывал маленькой бамбуковой тросточкой какие-то санcкритские письмена. Рядом стояло красивое Божество, которое наполняло особым светом все простраство. Убранство кутира было простым, аскетичным и непритязательным.

По описанию он напоминал Санатану Госвами. Его попросил Шри Чайтанья Махапрабху великий распространитель учения Бхакти, посвятить свои оставашиеся годы распространению высшего духовного знания – науку преданности Богу, где уже нет и тени мирских желаний. Санатана был министром Наваб Хуссейн Шаха. У дверей его приемной обычно толпились военачальники, богатые землевладельцы, чиновники разных рангов в ожидании аудиенции. Но теперь он смиренно сидел здесь, - во Вриндаване, полностью счастливый, всем своим умом и чувствами посвящённый своему любимому Господу. Он оставил мирскую славу и власть с лёгкостью, ради высшей цели. Для обычного человека наверное это показалось бы, большой потерей... Вдруг я занемог от любобытства, и мне сильно захотелось узнать, что же он пишет. Я начал вспоминать, какие труды были написанны им, и несколько задумался...

- Может, сейчас он пишет Лиластаву, работу, которая была утеряна и так и не дошла до нас, до будущих поколений. А, может, это «Дигдаршани» его коментарий к «Хари Бхакти Виласе», где он подробно описывает основы духовной практики Вайшнавов, или же это его главный и последний труд - «Брихад-Бхагаватамрита», итог всех его духовных переживаний, показывающий всю сладость Мадхурьи расы - высших отношений с Богом, с Кришной. Пока я стоял, смотрел и думал, садху поднял голову и ясными глазами радостно поглядел на меня, как-будто ночной путник нисколько не удивил его и более того, так будто бы он уже ждал этой встречи.

- Входи, пожалуйста, путник - мягким и приветливым голосом сказал он. - Не желаешь ли ты воды? Наверное, ты устал с дороги?...Садись и отдохни – с тёплым гостеприимством предложил он. Боясь до конца признаться себе в том, кого я вижу, я склонился перед ним в полном поклоне, распростершись на полу у его стоп и затем сел напротив него, скрестив ноги. Удивительно было и то, внезапно меня осенило, что я понимаю его речь, хотя я не знал языка, на котором он говорил со мной. Но казалось, что он говорит на самом понятном мне языке, на языке души и что я тоже могу говорить с ним, не боясь быть непонятым.

Я сердечно поблагодарил его, и сказал, что приехал во Вриндаван в паломничество, и поведал ему о своих чувствах.

- Мне кажется, что что-то прозошло со временем – почему-то глупо и бесвязно начал я, - Свамиджи, мне показалось, что Вриндаван сильно изменился, по крайней мере за последний час, ещё недавно он был совсем иным, - с ещё большей неувереностью сказал я, не зная как поддержать беседу, но всё же выложив всё что было у меня на сердце в данный момент.

- Вриндаван всегда тот же! – спокойно и уверенно сказал Садху, словно он уже давно ждал моего вопроса, и теперь полностью был готов на него ответить. - Он никогда не меняется, - продолжал он с тем же спокойствием и уверенностью. - Что бы не менялось снаружи, внутри он остаётся вечно неизменным. Разве может обитель Господа стать чем то другим чем она должна быть? – сказал он с такой простотой и очевидностью, что я испытал неловкость, - Некогда Гопакумар попал на Голоку в духовный мир, где он с большим удивлением обнаружил что все места там точно такие же и неоличны от Враджа мандалы – Вриндавана здесь на земле.

- Да, да- стыдливо сказал я. – Вы правы, но похоже мои глаза сегодня увидели всё по иному, – вдруг, я как бы осёкся и вспомнил, что мы действительно верим тому, что видим, хотя я же знал, что глаза видят далеко не всё. И Садху будто прочитав мою мысль, добавил сильным и в тоже время мягким голосом:

- Наши способности видеть прежде всего зависят он нашего сердца, а не от глаз. Глаза никогда не передадут тебе всей правды. Чистое сердце - вот истинное зрение – продолжал незнакомец со взглядом наполненым состраданием, - слепой, но с чистым сердцем, увидит больше, чем зрячий, но с каменным.

- Я бы хотел всегда видеть Вриндаван таким какой он есть, – вдруг вырвалось у меня.

- Это произойдёт только по милости, которую возможно тебе посчастливится получить. Несмотря на то, что у неё нет причины, всё же следуй пути Садхана бхакти - духовной практики преданного служения Господу. Она поможет подготовить твое сердце к принятию милости и постепенно устранит всю скверну материальных желаний, все анартхи – жадность, зависть, вожделение, которые делают наше сердце жестким и слепым.

Сказав это, он немного задумался, а затем продолжил:

- Милость, конечно же, важна и она несомненно - основа получения премы. Однако некоторые получают её без какой-либо садханы. Нужно просто занять все с вои чувства в служении, тогда Вриндаван предстанет пред тобой во всей своей красе и ты будешь видеть его таким, какой он есть на самом деле, – сказал он с такой твердостью, что по другому быть и не может.

- Наверное, мне казалось, что я заслужил увидеть его, хотя бы немного, но теперь, я понимаю, что это была моя гордыня и иллюзия, –сказал я уже без надежды.

- Люди тратят время на столько бессмысленных вещей, и ждут, что скоро сбудутся все их материальные мечты, которые не всегда сбываются, даже когда они прикладывают для этого огромные усилия. А чтобы увидеть настоящий Вриндаван недостаточно только придти или приехать в паломничество. Это может занять не мало времени, здесь нужно иметь очень сильное желание – лаульям, увидеть Вриндаван, и, конечно же, терпение, следование процессу Бхакти.

- Да, так и есть, во мне смешиваются очень много разных желаний, хотя кажется что делаешь это без таковых – вдруг в этот момент я почувствовал как будто, что-то тяжелым бременем лежавшее на моём сердце спало с него и я ощутил небывалую до сей поры легкость.

- Практика вайшнава должна быть в настроении нишкама – бхакти, свободной от корыстных желаний. Другими словами нужно забыть о том, что мы хотим что-то получить. Это не легко, но к этому нужно стремиться. Даже если это трудно, всё равно нужно следовать идеалу. Вдруг Садху посмотрел вдаль и сказал с вежливостью и теплотой: - Похоже что скоро наступит рассвет. Пора возвращаться. Тебе ещё многое предстоит сделать, но очень важно очистить сердце от всего того, что препятствует видеть обитель Господа и, конечно же, Его самого. А мне нужно продолжить свой труд, так как я чувствую, что время моего пребывания в этом мире подходит к концу - сказал он без тени страха, с чувством несвойственным обычным людям, знающим что скоро настигнет их смерть. - Возвращайся, и закончи то, что ты должен завершить, и никогда не сомневайся, что Вриндаван станет другим – сказал он c твёрдой и непоколебимой убеждённостью, а затем напоследок добавил: - И помни, что вода всегда будет чиста, а колодец всегда будет полон, - с любовью и с пониманием сказал он, пристально поглядев мне в глаза, после чего он мягко улыбнулся, и так закончил нашу беседу. Затем Садху снова склонился на пальмовым листом и продолжил без тени усталости свою нескончаемую и счастливую работу.

Я склонился с глубоким почтением к Святому, который видит вечный Вриндаван благодаря любви к своему Мадан Мохану, который сводит с ума даже Купидона. Я словно погрелся у большого костра преданности и любви к Господу. И маленькая искра этого большого огня бхакти зажглась в моём сердце. Осознав, что не смогу по настоящему отблагодарить Его за этот бесценный дар, я вновь склонился передним в глубоком поклоне и поспешил назад, повинуясь его наставлению.

Возвращаясь по мягкой и пыльной дороге Вриндавана, я чувствовал глубокий и небывалый подъём, в груди стучало и билось сердце, так, будто душа заключённая в нём, хотела вырваться от испытываемых ею радостных переживаний, выпавших на ее долю этой ночью, а сердце было наполнено спокойной и вечной радостью. Проходя мимо колодца, я остановился и захотел вновь увидеть луну плывущую в отражении чистого зеркала колодезной воды. Я заглянул в него, но не смог обнаружить её там, так как воды в ней уже не было. Подняв голову вверх, я увидел полумесяц на чёрном небосводе в сопровождении всё тех же бриллиантовых искр. Оглядевшись вокруг, я заметил, что всё стало по прежнему как в тот момент, когда я начал свою ночную прогулку. И я заметил, как неспешно начал задаваться рассвет. Мне нужно было возвращаться к себе, и я заспешил назад. Яркая красная заря и задорные птичьи пересвисты залили весь простор, повсюду звонили колокола и звенели караталы, наполняя всё пространство бронзовыми голосами. Из храмов и домов слышлся гулкий звук мриданги, тянулись звуки бхаджанов прославляющих Господа, так Вриндаван встречал свой новый и очередной день...

Всякий раз, проходя мимо того старого колодца, я чувствую как искорка веры, подаренная мне Садху, разгорается ярче. Я бережно храню ее, боясь потерять. Вспоминаю чистую воду в колодце и луну отражённую в её зеркале, свет на вершине купола храма, встречу в хижине с счастливым незнакомцем, которого я конечно же узнал, хотя и видел его тогда впервые. Теперь я до конца своих дней буду верить, чтоЕго обитель останется неизменно той же, а колодец вечно будет полон и красивая ладья всегда будет плыть по тёмной реке ночи, напоминающей реку Ямуну...

Вриндаван. 2010